![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Глядя на... почему-то вспомнился гоголевский Чичиков во время работы на таможне.
"Получив же в свое распоряжение всё, в ту же минуту дал знать обществу, сказавши: «Теперь пора». Расчет был слишком верен. Тут в один год он мог получить то, чего не выиграл бы в двадцать лет самой ревностной службы." (с) Гоголь. Мертвые души.
upd. На митинге этот господин с тросточкой (1:14:40) говорит о журнале Квант за 1997 год. Бегло пролистав все шесть номеров, заметил отдаленно похожую статью из 5-го "О логичных и нелогичных турнирах" с древнегейской картинкой. Теоремы о "неединогласном парламенте" не нашел.
"Получив же в свое распоряжение всё, в ту же минуту дал знать обществу, сказавши: «Теперь пора». Расчет был слишком верен. Тут в один год он мог получить то, чего не выиграл бы в двадцать лет самой ревностной службы." (с) Гоголь. Мертвые души.
upd. На митинге этот господин с тросточкой (1:14:40) говорит о журнале Квант за 1997 год. Бегло пролистав все шесть номеров, заметил отдаленно похожую статью из 5-го "О логичных и нелогичных турнирах" с древнегейской картинкой. Теоремы о "неединогласном парламенте" не нашел.
Бастер Китон
Mar. 16th, 2014 04:37 pmhttp://www.ivi.ru/watch/baster_kiton
Балдею с него. Нумерация фильмов создана намного позже их выхода. В серии 4 содержится ( как ни странно звучит, но так ) получасовая экранизация "Шинели" Гоголя. Остальной контент - набор скетчей, связующей нити которых уловить не удалось; возможно, нарезки из юмористической телепередачи. Экранизация, переносящая действие в современный мир, плавно перетекает в антиутопию, а потом в вестерн с элементами мистики. Недурно.
Пока что, 2-я серия (rides again) понравилась больше всего.
Балдею с него. Нумерация фильмов создана намного позже их выхода. В серии 4 содержится ( как ни странно звучит, но так ) получасовая экранизация "Шинели" Гоголя. Остальной контент - набор скетчей, связующей нити которых уловить не удалось; возможно, нарезки из юмористической телепередачи. Экранизация, переносящая действие в современный мир, плавно перетекает в антиутопию, а потом в вестерн с элементами мистики. Недурно.
Пока что, 2-я серия (rides again) понравилась больше всего.
мертвые души
Jun. 25th, 2012 03:54 pm5 серий. Местами абсолютно гениально. Но, на мой вкус, много отсебятины. Не знаю уж от кого. У Гоголя такого не помню: огромное объявление "продам душу" (видимо - реакция на советские лозунги); во время игры в шашки видны надписи на стене; человек Чичикова, перечислявший имена мертвых, в конце добавил "я"; Ноздрев, оставивший у Чичикова поводок и пообещавший принести щенка. И что-то системно-государственное: портрету прокололи глаза, после того, как автор рассказал об эпизоде из жизни, начинающего чиновника Чичикова.
Ход с введением автора в сценарий во многом интересен. Непонятно правда, откуда взяты его реплики в самом начале фильма: из писем, статей или же снова чьи-то додумки.
Актеры выше всяких похвал. Когда Чурикова рассуждает о Чичикове, она о нем и думает, просто всем свои существом. А когда щебечут дамы из массовки, они летят кто во что горазд. Трофимов, Калягин, Смоктуновский - гениальны. Богатырев, Невинный, Удовиченко, Федосеева-Шукшина - хороши. Золотухин только вот, не то чтобы слишком молод, однако ж и не стар. Но, тоже хорош.
Music: Дайте два - Станиславский
Ход с введением автора в сценарий во многом интересен. Непонятно правда, откуда взяты его реплики в самом начале фильма: из писем, статей или же снова чьи-то додумки.
Актеры выше всяких похвал. Когда Чурикова рассуждает о Чичикове, она о нем и думает, просто всем свои существом. А когда щебечут дамы из массовки, они летят кто во что горазд. Трофимов, Калягин, Смоктуновский - гениальны. Богатырев, Невинный, Удовиченко, Федосеева-Шукшина - хороши. Золотухин только вот, не то чтобы слишком молод, однако ж и не стар. Но, тоже хорош.
Music: Дайте два - Станиславский
Тарас Бульба
Sep. 29th, 2010 12:09 pmНе осилил. Не вынес надругательства над текстом. Когда Остап самурайско-африканским жестом срубил березку, я поморщился; когда Андрий выстрелил в человека с яблоком, а затем послужил ему подставкой для мишени - другого яблока, я вспомнил Вильгельма Телля, и подумал, на экспорт что ли снимали?; когда, запорожцы типа писали письмо султану, подумал, что точно на экспорт; но когда Тарасу Бульбе на сечу (??) принесли его убитую жену, я впал в ступор, не ожидал такого от режиссера "Собачьего сердца" и "Мастера и Маргариты". Во-первых, Тарас из вольного казака стал мстителем, вроде киношного Уильяма Уоллеса; во-вторых на сече, по Гоголю, не было женщин, то было чисто мужское общество; в третьих этого уже достаточно, чтобы понять что фильм безнадежен, не передан самый дух свободы, дух средневековой Малороссии. 
( далее цитата, Н.В. Гоголь, Тарас Бульба )
Music: Ленинград - Химкинский лес
( далее цитата, Н.В. Гоголь, Тарас Бульба )Music: Ленинград - Химкинский лес
сорочинская ярмарка (1939)
Aug. 17th, 2010 10:05 pmВ фильме показан колорит украинского этноса. Заснул на середине, настолько все протяжно и размеренно поначалу. Удивительно, каким чудом среди горилки, галушек и вечных песен мог родиться такой писатель как Н.В. Гоголь.
Вот что. Я тут недавно осилил его шеститомник (1952) и думал мне показалось, что во многих произведениях, не побоюсь этого слова, вкраплены выражения вроде "красные". Ан нет. В фильме упоминается "червона свитка", а в книжке "красная свитка". Выходит, то что действительно писал Гоголь недоступно простым смертным, по причинам весьма загадочным.
По идее, люди должны получать все лучшее, что когда-либо создано в литературе, а не причесанные, прилизанные и напудренные версии. Тогда и поступки их были бы лучше. Утешаю себя мыслью, что те кто недополучил подлинных литературных произведений обрадуется им на том свете.
Music: Алиса - Воздух
Вот что. Я тут недавно осилил его шеститомник (1952) и думал мне показалось, что во многих произведениях, не побоюсь этого слова, вкраплены выражения вроде "красные". Ан нет. В фильме упоминается "червона свитка", а в книжке "красная свитка". Выходит, то что действительно писал Гоголь недоступно простым смертным, по причинам весьма загадочным.
По идее, люди должны получать все лучшее, что когда-либо создано в литературе, а не причесанные, прилизанные и напудренные версии. Тогда и поступки их были бы лучше. Утешаю себя мыслью, что те кто недополучил подлинных литературных произведений обрадуется им на том свете.
Music: Алиса - Воздух
Петербургские записки 1836 года
Apr. 5th, 2010 11:45 am«Непостижимое явление: то, что вседневно окружает нас, что неразлучно с нами, что обыкновенно, то может замечать один только глубокий, великий, необыкновенный талант. Но то, что случается редко, что составляет исключения, что останавливает нас своим безобразием, нестройностью среди стройности, за то схватывается обеими руками посредственность. И вот жизнь глубокого таланта течет во всем своем разливе, со всею стройностью, чистая, как зеркало, отражая с одинаковою ясностью и темные и светлые облака: у посредственности она влечется мутною и грязною волною, не отражая ни ясного ни темного.» (c)
русский душок
Apr. 5th, 2010 11:45 am«В «Библиотеке для чтения» случилось еще одно, дотоле неслыханное на Руси явление. Распорядитель ее стал переправлять и переделывать все почти статьи, в ней печатаемые, и любопытно то, что он объявлял об этом сам довольно смело и откровенно. «У нас, - говорит он, - в «Библиотеке для чтения», не так, как в других журналах: мы никакой повести не оставляем в прежнем виде, всякую переделываем; иногда составляем из двух одну, иногда из трех, и статья значительно улучшается нашими переделками.» Такой странной опеки до сих пор на Руси еще не бывало.»
«... для тех, которые видели с изумлением, как на их собственные сочинения наложена была рука распорядителя, - ибо г. Сенковский, начал уже переправлять, безо всякого разбора лиц, все статьи, отдаваемые в «Библиотеку». Он переправлял статьи военные, исторические, литературные, относящиеся к политической экономии и проч. , и всё делал без всякого дурного намерения, даже без всякого отчета, не руководствуясь никаким чувством надобности или приличия. Он даже приделал свой конец к комедии Фонвизина, не рассмотревши, что она и без того была с концом.
Всё это было очень досадно для писателей, решительно не имевших места, куда бы могли подать жалобу свету и читателям.» Гоголь. О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году.
И для читателей, досадно не меньше, и в теперешнее время. Такое впечатление, что зарубежные писатели, издающиеся у нас в стране, на самом деле не существуют, вместо них сидит пара сотен таких г. Сенковских, и микшируют, из того что попадется на глаза.
Должно быть, в потрясающем фильме Амели, вместо русских политических лидеров были французские. Или вообще никаких не было, вставляйте, мол, своих, каких надо.
music: Zveroforma - Подонок
«... для тех, которые видели с изумлением, как на их собственные сочинения наложена была рука распорядителя, - ибо г. Сенковский, начал уже переправлять, безо всякого разбора лиц, все статьи, отдаваемые в «Библиотеку». Он переправлял статьи военные, исторические, литературные, относящиеся к политической экономии и проч. , и всё делал без всякого дурного намерения, даже без всякого отчета, не руководствуясь никаким чувством надобности или приличия. Он даже приделал свой конец к комедии Фонвизина, не рассмотревши, что она и без того была с концом.
Всё это было очень досадно для писателей, решительно не имевших места, куда бы могли подать жалобу свету и читателям.» Гоголь. О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году.
И для читателей, досадно не меньше, и в теперешнее время. Такое впечатление, что зарубежные писатели, издающиеся у нас в стране, на самом деле не существуют, вместо них сидит пара сотен таких г. Сенковских, и микшируют, из того что попадется на глаза.
Должно быть, в потрясающем фильме Амели, вместо русских политических лидеров были французские. Или вообще никаких не было, вставляйте, мол, своих, каких надо.
music: Zveroforma - Подонок
о живописи и литературе
Apr. 5th, 2010 11:36 amПрочитал “Портрет” Гоголя, в двух вариантах. Показался интересным тип завидующего человека, мецената, скупающего картины и с наслаждением уничтожающего их. Нечто подобное, на мой взгляд, происходит сейчас с книгами. Только намного страшнее. Приведу аналогию: картинная галерея мастеров живописи, в которой любой, отмеченный определенными “полномочиями”, может оставить свой след. Прямо на картинах, естественно, красками подрисовывать “звездочки” по углам, или что прикажут, в соответствии с последней идеологической модой. Люди приходящие смотреть их, будут удивлены, тем что признанные мастера, увлекались политикой, или были приверженцами той или иной нации. А подрисовывающие будут стоять посреди, и раздуваться от тайной гордости: “Вот, мол, какой след я оставил.” Любой профессионал художник, такие дополнения заметит запросто.
В случае с литературой, все сложнее. Другая аналогия: похожая выставка “модифицированных” книг. Люди читающие их, снова будут удивлены, тем что признанные мастера, увлекались политикой или были приверженцами той или иной нации, подрисовывающие опять будут стоять посреди, и раздуваться от тайной гордости: “Вот, мол, какой след я оставил.”, но даже профессиональному литератору потребуется уйма времени, чтобы проверить соответствие напечатанного текста и того, что на самом деле писал художник.
Книги из под пера таланта, похожи на картины, в них важен каждый штрих. Молодой художник, придя в музей, учится у мастеров. Посетитель, не понимая гармонии, подпадает под действие красоты. Литератор, открывая книгу, также учится. На читателя, по идее, должно дышать прекрасное, а на деле... Глядя на переводы с “дополнениями”, когда заграничные бренды заменяются отечественными, якобы для увеличения понятности, (кьянти на портвейн, сова на медведя, коммунисты на азиатов, ...), добавляются ни к селу ни к городу умершие политические деятели, у персонажей, непонятно откуда, появляются русские имена, и т.д., то красота пропадает, остается лишь след тайной гордости тех, кто вносит дополнения. Может ли, в условиях такой дикости, вырасти новый Гоголь, Достоевский или Булгаков? Человек с повышенной чувствительностью, с тонким знанием языка, непременно обратит внимание на эти ляпы, и его чувство прекрасного, будет “усреднено” до идеологических отметок, ровно до той степени, в какой обладали им те, кто коверкал тексты. Может ли человек с чувством прекрасного коверкать чужие тексты? Желание писать для потомков, при таком хранении книг не возникнет.
Неожиданно, на вопрос: “Что движет такими людьми?”, нашел ответ у Гоголя. “После смерти я должен идти к тому, к которому бы я не хотел идти. Там я должен вытерпеть муки, о каких тебе и во сне не слышалось; но я могу долго еще не идти к нему, до тех пор, покуда стоит земля наша, если ты только докончишь портрет мой. Я узнал, что половина жизни моей перейдет в мой портрет, если только он будет сделан искусным живописцем. Ты видишь, что уже в глазах осталась часть жизни; она будет и во всех чертах. когда ты докончишь. И хотя тело мое сгибнет, но половина жизни моей останется на земле и я убегу надолго еще от мук. Дорисуй! дорисуй! дорисуй! ...” Вот оно что, умирать страшно, а в Бога не верится, хочется пожить еще. Отсюда такая литературная дикость. Мол, ежели Гоголя все читают, то не повредит, если каждый уделяющий внимание его книжке, отдаст часть энергии и мне, скромнейшему. Все из-за поверья: пока человека помнят, ему после смерти легче. Я не удивлюсь, если в секунде от времени жизни пасется стая бесов, надеющихся на опечатки, и тем существующих.
Даже интересно стало, писал ли Гоголь то что ему приписывают? Или лучше так: кто автор текстов, издаваемых под фамилией Гоголь? Один ли он?
Итак, придя в художественный музей, попадаешь под действие Красоты, а читая книги признанных мастеров, можно нарваться на кучи неизвестно чего. Т.о., литература, к глубокому сожалению, не приобщает к прекрасному, из-за “вставочек”. Почему так? Но, вообще-то, этот мир, вроде бы, нужен для того, чтобы отделить зерна от плевел. Зернышки, те что есть в читателях, растут потихоньку, вместе с плевелами, внесенными извне в писательский текст. И сами постепенно становятся во много раз худшим злаком, чем могли бы, не будь подобной псевдоцензуры. Может быть, при таких условиях, сита одной жизни не хватит для верного распределения?
В случае с литературой, все сложнее. Другая аналогия: похожая выставка “модифицированных” книг. Люди читающие их, снова будут удивлены, тем что признанные мастера, увлекались политикой или были приверженцами той или иной нации, подрисовывающие опять будут стоять посреди, и раздуваться от тайной гордости: “Вот, мол, какой след я оставил.”, но даже профессиональному литератору потребуется уйма времени, чтобы проверить соответствие напечатанного текста и того, что на самом деле писал художник.
Книги из под пера таланта, похожи на картины, в них важен каждый штрих. Молодой художник, придя в музей, учится у мастеров. Посетитель, не понимая гармонии, подпадает под действие красоты. Литератор, открывая книгу, также учится. На читателя, по идее, должно дышать прекрасное, а на деле... Глядя на переводы с “дополнениями”, когда заграничные бренды заменяются отечественными, якобы для увеличения понятности, (кьянти на портвейн, сова на медведя, коммунисты на азиатов, ...), добавляются ни к селу ни к городу умершие политические деятели, у персонажей, непонятно откуда, появляются русские имена, и т.д., то красота пропадает, остается лишь след тайной гордости тех, кто вносит дополнения. Может ли, в условиях такой дикости, вырасти новый Гоголь, Достоевский или Булгаков? Человек с повышенной чувствительностью, с тонким знанием языка, непременно обратит внимание на эти ляпы, и его чувство прекрасного, будет “усреднено” до идеологических отметок, ровно до той степени, в какой обладали им те, кто коверкал тексты. Может ли человек с чувством прекрасного коверкать чужие тексты? Желание писать для потомков, при таком хранении книг не возникнет.
Неожиданно, на вопрос: “Что движет такими людьми?”, нашел ответ у Гоголя. “После смерти я должен идти к тому, к которому бы я не хотел идти. Там я должен вытерпеть муки, о каких тебе и во сне не слышалось; но я могу долго еще не идти к нему, до тех пор, покуда стоит земля наша, если ты только докончишь портрет мой. Я узнал, что половина жизни моей перейдет в мой портрет, если только он будет сделан искусным живописцем. Ты видишь, что уже в глазах осталась часть жизни; она будет и во всех чертах. когда ты докончишь. И хотя тело мое сгибнет, но половина жизни моей останется на земле и я убегу надолго еще от мук. Дорисуй! дорисуй! дорисуй! ...” Вот оно что, умирать страшно, а в Бога не верится, хочется пожить еще. Отсюда такая литературная дикость. Мол, ежели Гоголя все читают, то не повредит, если каждый уделяющий внимание его книжке, отдаст часть энергии и мне, скромнейшему. Все из-за поверья: пока человека помнят, ему после смерти легче. Я не удивлюсь, если в секунде от времени жизни пасется стая бесов, надеющихся на опечатки, и тем существующих.
Даже интересно стало, писал ли Гоголь то что ему приписывают? Или лучше так: кто автор текстов, издаваемых под фамилией Гоголь? Один ли он?
Итак, придя в художественный музей, попадаешь под действие Красоты, а читая книги признанных мастеров, можно нарваться на кучи неизвестно чего. Т.о., литература, к глубокому сожалению, не приобщает к прекрасному, из-за “вставочек”. Почему так? Но, вообще-то, этот мир, вроде бы, нужен для того, чтобы отделить зерна от плевел. Зернышки, те что есть в читателях, растут потихоньку, вместе с плевелами, внесенными извне в писательский текст. И сами постепенно становятся во много раз худшим злаком, чем могли бы, не будь подобной псевдоцензуры. Может быть, при таких условиях, сита одной жизни не хватит для верного распределения?
(no subject)
Apr. 5th, 2010 11:35 amСтранная опечатка или оговорка в “записках сумасшедшего”. Текст: “Вон он спрятался к нему в звезду”, аудиозапись: “Вон он спрятался к нему во фрак”.
