возможное влияние Беляева на Булгакова
May. 24th, 2011 08:39 pm "- Нет ничего проще. Я заказал пару свеженьких трупов в морге. Дело,
видите ли, в том, что город, этот современный молох, требует ежедневных
человеческих жертв. Каждый день, с непреложностью законов природы, в
городе гибнет от уличного движения несколько человек, не считая несчастных
случаев на заводах, фабриках, постройках. Ну и вот эти обреченные,
жизнерадостные, полные сил и здоровья люди сегодня спокойно уснут, не
зная, что их ожидает завтра. Завтра утром они встанут и, весело напевая,
будут одеваться, чтобы идти, как они будут думать, на работу, а на самом
деле - навстречу своей неизбежной смерти. В то же время в другом конце
города, так же беззаботно напевая, будет одеваться их невольный палач:
шофер или вагоновожатый. Потом жертва выйдет из своей квартиры, палач
выедет из противоположного конца города из своего гаража или трамвайного
парка. Преодолевая поток уличного движения, они упорно будут приближаться
друг к другу, не зная друг друга, до самой роковой точки пересечения их
путей. Потом на одно короткое мгновение кто-то из них зазевается - и
готово. На статистических счетах, отмечающих число жертв уличного
движения, прибавится одна косточка. Тысячи случайностей должны привести их
к этой фатальной точке пересечения. И тем не менее все это неуклонно
совершится с точностью часового механизма, сдвигающего на мгновение в одну
плоскость две часовые стрелки, идущие с различной скоростью." Голова профессора Доуэля.
Напоминает знаменитые рассуждения о внезапности смерти в 1-ой главе "Мастера и Маргариты".
И еще:
"Гане не выносил электрического света, который, по его мнению, портит зрение. " Сезам, откройся!!!
"Просто мессир не любит электрического света, и мы дадим его в самый последний момент." (c) Булгаков.
Еще во "Властелине мира" люди хором музицировали "Ах, мой милый Августин", что смыслово перекликается с исполнением песни "Славное море, священный Байкал". А многочисленные неудавшиеся атаки на Штирнера похожи на аналогичные сцены с шайкой Воланда комической обреченностью нападавших.
Music: Рабы лампы - TV Shit
видите ли, в том, что город, этот современный молох, требует ежедневных
человеческих жертв. Каждый день, с непреложностью законов природы, в
городе гибнет от уличного движения несколько человек, не считая несчастных
случаев на заводах, фабриках, постройках. Ну и вот эти обреченные,
жизнерадостные, полные сил и здоровья люди сегодня спокойно уснут, не
зная, что их ожидает завтра. Завтра утром они встанут и, весело напевая,
будут одеваться, чтобы идти, как они будут думать, на работу, а на самом
деле - навстречу своей неизбежной смерти. В то же время в другом конце
города, так же беззаботно напевая, будет одеваться их невольный палач:
шофер или вагоновожатый. Потом жертва выйдет из своей квартиры, палач
выедет из противоположного конца города из своего гаража или трамвайного
парка. Преодолевая поток уличного движения, они упорно будут приближаться
друг к другу, не зная друг друга, до самой роковой точки пересечения их
путей. Потом на одно короткое мгновение кто-то из них зазевается - и
готово. На статистических счетах, отмечающих число жертв уличного
движения, прибавится одна косточка. Тысячи случайностей должны привести их
к этой фатальной точке пересечения. И тем не менее все это неуклонно
совершится с точностью часового механизма, сдвигающего на мгновение в одну
плоскость две часовые стрелки, идущие с различной скоростью." Голова профессора Доуэля.
Напоминает знаменитые рассуждения о внезапности смерти в 1-ой главе "Мастера и Маргариты".
И еще:
"Гане не выносил электрического света, который, по его мнению, портит зрение. " Сезам, откройся!!!
"Просто мессир не любит электрического света, и мы дадим его в самый последний момент." (c) Булгаков.
Еще во "Властелине мира" люди хором музицировали "Ах, мой милый Августин", что смыслово перекликается с исполнением песни "Славное море, священный Байкал". А многочисленные неудавшиеся атаки на Штирнера похожи на аналогичные сцены с шайкой Воланда комической обреченностью нападавших.
Music: Рабы лампы - TV Shit